В священниках и монахах меня больше всего раздражает то, что они в своих речах и спорах не говорят о самой важной вещи - о той цели, ради которой мы все пришли в этот мир. Они больше не говорят о рае, как будто мы родились только для того, чтобы умереть. Вы, священники, обязаны говорить о рае! Потому что иначе народ будет думать, что вся наша жизнь - здесь, на этой земле. Какого хрена?! Что это за жизнь вообще такая, с болезнями, с экономикой, с войнами?!
Для меня Бог - самый великий комик и шоумен всех времен и народов. Я бы много чего отдал, чтобы научиться тому, что он умеет.
Для меня любовь - двигатель всего. Любовь в самом широком смысле. Не только к женщине. К другу, к незнакомцу, к дереву, к тем, кто страдает из-за бесчеловечного неравенства, к закату и шторму… В общем, к жизни. Но во всех этих вещах, в конце концов, я вижу Женщину… даже в шторме. Вот кого я не люблю - комаров. К ним я испытываю чувство, похожее на ненависть. Они меня кусают, а у меня аллергия.
Еще в детстве, мальчиком, я всегда представлял себе Россию как сказочную страну. Мне казалось, что в каждом доме топится печка, а вокруг собираются обитатели этого дома, чтобы поговорить о том, о сем. А за окном снег. В доме потрескивают поленья в печи, и незримо присутствует мудрость. Вот так я всегда представлял себе Россию - край, находящийся в самом центре Земли, где даже войны не смогли убить мысль мудрецов. И очень рад тому, что приехал сюда и могу здесь зажечь свой огонь, потому что видимо именно отсюда начнется тот великий огонь, в котором сгорит все зло.
Мама будила меня рок-н-роллом, который обожала. Включала пластинку и говорила: «Адриано, посмотри, уже восемь часов!». Хотя на самом деле было только семь.
Признаюсь, Майкл Джексон стал потрясением для меня, когда я впервые прочувствовал «Billie Jean» из альбома Thriller. Я был поражен не только оригинальной манерой пения, но и инновационными аранжировками Куинси Джонса. Гениальное отрывистое звучание смычковых в одном ритме и лаконичный бас, означающие прежде всего ожидание появления короля. На самом деле уже во вступлении у меня было странное чувство, как будто тот создающий напряжение бас и те пронзительные скрипки на фоне и были его голосом. Они как будто предсказывали: «Я пришел… Я побуду здесь недолго…». И он был там. Вступительные ноты были прелюдией к предстоящему музыкальному событию. Затем возник его голос. А в конце, даже не прослушав остальные песни альбома, я уже почувствовал рев того урагана, который пронесется по всей земле из-за него.
Пусть лучше люди восторгаются, в каких замечательных фильмах Челентано когда-то снимался, нежели начнут плеваться - да что он, голодает, что ли, зачем согласился играть в таком кошмаре?
Уважающий себя актер не станет сниматься в каких попало картинах ради гонорара.
Что бы ты ни придумал, всегда найдется тот, кто уже делал это до тебя. Так что главное - сделать это лучше.
«Юппи-ду» - это крик наслаждения. Крик любви между женщиной и мужчиной. Но также это крик сожаления из-за насилия женщины и из-за потери друга. Это очень наивный фильм, который будет интересен и через двадцать лет.
Я бы никогда не стал сниматься в Голливуде! Я даже не знаю, как туда добраться - я ведь не летаю на самолете. Вернуться в кино? Это возможно, хотя для этого нужен был бы подходящий сюжет. А режиссер, с которым я бы хотел поработать, есть - Квентин Тарантино.
Я верю, что музыка - это голос особого духа, задача которого собирать мечты мира, и который, проходя через сознание людей, способен уладить, пусть даже на короткое время, их раздоры, или потрясти души, разрушая социальные неудобства.
Я всегда слушал и люблю музыку Сезарии Эвора, которая хранит дух ее культуры. Однажды я попросил Клаудию разыскать ее, чтобы предложить спеть вместе. Но я плохо себе представлял, о чем ее попросить. Во время беседы я сказал, что мне было бы приятно спеть вместе с ней. Или одну из ее замечательных вещей, или «Парня с улицы Глюк», аранжированного и с текстом, переложенным ее группой. Она захотела послушать песню. Ей очень понравилось, и она одобрила эту последнюю идею.