Нет правды на земле, но правды нет и выше.
Нет правды на земле, но правды нет и выше.
Неуважение к предкам есть первый признак дикости и безнравственности […] Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно, не уважать оной есть постыдное малодушие.
…Ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал.
Письмо к П. Я. Чаадаеву от 19 окт. 1836 г. (неотосланное; опубл. в 1884 г.);Ни музы, ни труды, ни радости досуга,
Ничто не заменит единственного друга.
Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией…
«О ничтожестве литературы русской» (1834; опубл. в 1855 г.)Одна из причин жадности, с которой читаем записки великих людей, - наше самолюбие: мы рады, ежели сходствуем с замечательным человеком чем бы то ни было, мнениями, чувствами, привычками - даже слабостями и пороками. Вероятно, больше сходства нашли бы мы с мнениями, привычками и слабостями людей вовсе ничтожных, если б они оставляли нам свои произведения.
Односторонность в писателе доказывает односторонность ума, хотя, может быть, и глубокомысленного.
Он создал первый университет. Он, лучше сказать, сам был первым нашим университетом.
О М. В. Ломоносове в «Путешествии из Москвы в Петербург» (1834)Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!
Первая любовь всегда является делом чувствительности. Вторая - дело чувственности.
Переводчики - почтовые лошади просвещения.
Петр Великий (…) один есть целая всемирная история.
Письмо к П. Я. Чаадаеву от 19 окт. 1836 г. (неотосланное; опубл. в 1884 г.); в оригинале по французскиПетр не страшился народной Свободы, неминуемого следствия просвещения, ибо доверял своему могуществу и презирал человечество может быть более, чем Наполеон.
«Заметки по русской истории ХVIII века» (в автографе не озаглавлено) (1822; опубл. в 1859 и 1880 гг.)Повешенные повешены; но каторга 120 друзей, братьев, товарищей ужасна.
Письмо к П. А. Вяземскому от 14 авг. 1826 г.