Администратор отеля в Цюрихе однажды угрожал мне пистолетом после того, как я перепрыгнул через стойку и полез к нему обниматься. А все потому, что он оказался такой задницей, — высказал мне идею отправиться в постель, а я его не так понял…
Администратор отеля в Цюрихе однажды угрожал мне пистолетом после того, как я перепрыгнул через стойку и полез к нему обниматься. А все потому, что он оказался такой задницей, — высказал мне идею отправиться в постель, а я его не так понял…
Больше всего я опасаюсь авиакатастрофы. А еще потерять спонтанность в работе. Боюсь погрузиться в рутину. Но все то, что мы с ребятами делаем сейчас, то, как мы «горим», делая нашу музыку, выступая на концертах, в большей степени зависит от нашей крепкой дружбы, от наших теплых взаимоотношений…
Все стремятся быть такими модными, наверное, надо что бы в моду вошло быть не модным.
В старой псине еще вдоволь жизни.
В "Sleeping with Ghosts" я хотел исследовать взаимоотношения между прошлым и настоящим. Мы все спим с призраками из прошлого, носим их в себе, и они постоянно влияют на нашу жизнь. Они - воплощение всех тех людей, кого мы любили, кто был нам важен и изменил нашу жизнь. В то время как большинство людей стараются справиться с ними при помощи психотерапии, я избавляюсь от призраков при помощи песен.
Дошло до того, что я как-то раз посмотрел на толпу зрителей, а там стояла тысяча Молков, парней и девушек, и у всех знаменитая прическа «молко-боб». И я подумал: „О'кей, Молко, пора подстригаться“.
Другие люди заставляют меня смеяться, а я заставляю их плакать.
Думаю, большинство людей считают, что мы валяемся в канаве с иглами, торчащими из рук, и цитируем звездному небу Оскара Уайльда. Да такого уже много лет не происходило.
Если бы Placebo были наркотиком, это, без сомнения, был бы чистый героин, таинственный и захватывающий.
If Placebo was a drug, they would no doubt be pure heroin - dangerous, mysterious and totally addictive.Если единственный представитель альтернативной сексуальности в поп-музыке — это Бой Джордж, тогда предстоит еще много работы в этом направлении… Добрый старый Джорджи мной недоволен. Он крепко поддерживает связь со своей задницей, и он пытается всех в этом разубедить… И за это я еще больше его люблю.
Если ты входишь в комнату и думаешь при этом: „Здесь каждый хочет меня“, то и в самом деле все захотят тебя. Все зависит от твоих мыслей.
Если ты говоришь: «Знаешь, вчера я встретил себя и подумал, что я настоящая жопа», — это серьезный повод задуматься о своей вменяемости.
Если я еще раз услышу: „Вы глэм-группа?“, то я взорвусь.
Иногда мне кажется, что я уже жил на Земле — может, быть я был парижской шлюхой или кем-нибудь еще…
И передать нельзя, какое это счастье — знать, что ты не придурок, а просто болен.
Каждый раз,когда ты видишь радугу, Бог занимается однополым сексом.
Когда парни-натуралы оглядываются на меня, говоря: «Она милашка», — это срабатывает. Они всего лишь невинно реагируют на то, что видят, они ничего в себе не подавляют. Люди, достаточно интеллигентные и воспитанные, чтобы воспринимать это как должное, не чувствуют себя ниспровергнутыми. Но полным-полно парней, которым хотелось бы выбить из меня все дерьмо, потому что они считают меня гомиком и я нравлюсь их подругам.
Маленькие парни более агрессивны и болтливы. Я не думаю, что я самый крошечный парень на Земле, проблема у меня в голове. Блин, Иисус был коротышкой, Гитлер был коротышкой, а посмотрите на Наполеона!