Бог мой, как прошмыгнула жизнь, я даже никогда не слышала, как поют соловьи.
Бог мой, как прошмыгнула жизнь, я даже никогда не слышала, как поют соловьи.
Бог мой, как я стара - я еще помню порядочных людей!
Бог создал женщин красивыми, чтобы их могли любить мужчины, и - глупыми, чтобы они могли любить мужчин.
Была сегодня у врача «ухо-горло-жопа».
- Вам никогда не говорили, что вы похожи на Бриджит Бардо? - Нет, никогда. - И правильно, что не говорили.
Вас не смущает, что я курю? - Когда администратор театра увидел ее в гримерке абсолютно голой.
В моей старой голове две, от силы три мысли, но они временами поднимают такую возню, что кажется, их тысячи.
В Москве можно выйти на улицу одетой как Бог даст, и никто не обратит внимания. В Одессе мои ситцевые платья вызывают повальное недоумение - это обсуждают в парикмахерских, зубных амбулаториях, трамвае, частных домах. Всех огорчает моя чудовищная «скупость» - ибо в бедность никто не верит. - 1949 г.
В семье не без урода.
Все приятное в этом мире либо вредно, либо аморально, либо ведет к ожирению.
В силу ряда причин я не могу сейчас ответить вам словами, какие употребляете вы. Но я искренне надеюсь, что когда вы вернетесь домой, ваша мать выскочит из подворотни и как следует вас искусает. - В ответ проходящему молодому человеку, который на улице толкнул Раневскую и обругал.
В старости главное - чувство достоинства, а его меня лишили.
Всю жизнь я страшно боюсь глупых. Особенно баб. Никогда не знаешь, как с ними разговаривать, не скатываясь на их уровень.
Всю свою жизнь я проплавала в унитазе стилем баттерфляй.
В театре меня любили талантливые, бездарные ненавидели, шавки кусали и рвали на части.
В театр хожу, как в мусоропровод: фальшь, жестокость, лицемерие, ни одного честного слова, ни одного честного глаза! Карьеризм, подлость, алчные старухи!