Зинаида Николаевна Гиппиус

Весна здешняя — не северная; взялась дружно. Грязь по улицам жидкая не перейти — засохла сначала калмыжками а потом в толстый пуховый настил пыли обратилась. Зазеленели вишневые сады а в прокурорском саду такая пошла благодать что какое ни  пекло — там тень и сладость да еще от реки водяной прохладой несет.

Время срезает цветы и травы
У самого корня блестящей косой:
Лютик влюбленности астру славы…
Но корни все целы — там под землей.

В сущности я был очень чистым в то  время как редкие но мысленно я оказывался не лучше других. Говорят что всегда чистые люди — не чисты в мыслях; но мне кажется что это  неправда. И у меня это было временно и я думаю от робости от пошлой и праздной жизни и оттого что меня все портили и баловали.

Какие все-таки странные эти большие! Они думают что мы ничего не понимаем кроме игрушек и кукол. А у нас с Таней тоже есть свои дела. И отчего если мы маленькие так все наше будет глупое и смешное. Вот кузен Петя например кадет он у нас в городе бывает по воскресеньям — какой большой вырос а даже и того не понимает что мы с Таней ему рассказываем только пыжится вытаращивает глаза да пояс поправляет. И ничего не говорит только: «А? Как?» Значит и большие не все умные.

Листьев не было видно но на яблонях и черешнях розовели круглые крепкие почки совсем еще закрытые точно спящие. Мне один раз пришло в голову: откуда они эти почки зачем они? Зачем это небо эта весна? Отчего я ничего не знаю? Но я испугался. Не надо не надо вопросов не нужно думать нужно покориться и отдаться всему и тогда будет не страшно и просто…

Мне —
о земле
— болтали сказки!
«Есть человек. Есть любовь».
А есть —
лишь злость.
Личины. Маски.
Ложь и грязь. Ложь и кровь.
Когда
предлагали
мне родиться —
Не говорили что мир такой.
Как же
я мог
не согласиться?
Ну а теперь — домой домой.

Небеса унылы и низки
Но я знаю — дух мой высок.
Мы с тобой так странно близки
И каждый из нас  одинок.

Беспощадна моя дорога
Она меня к  смерти ведет.
Но люблю я себя как  Бога —
Любовь мою  душу спасет.

Не разлучайся пока живешь
Храни ревниво заветный круг.
В разлуке вольной таится ложь.
Любовь не любит земных разлук

Печально гасит свои огни
Под паутиной пустые дни.
А в паутине — сидит паук.
Живые бойтесь земных разлук!

Нет  жизнь груба — не будь чувствителен
Не будь с ней честно-неумел:
Ни слишком рабски-исполнителен
Ни слишком рыцарски-несмел.

Она велела мне уехать одному сказала что никогда не увидит меня и не простит. Но я думаю она чувствовала что не выдержит и простит когда увидит что я не могу жить; поэтому чтобы не изменить себе она умерла нарочно. Да да я не сомневаюсь что она это сделала нарочно. Доктора говорят что у ней был дифтерит но что ж из этого? Дифтерит мог быть а все-таки она бы верно не умерла если б сильно хотела не  умереть. Я приехал из Москвы на третий день после смерти. Она уже стала разлагаться. Такой уксусный и страшный запах шел от нее. Я посмотрел ей в лицо и ничего не сказал.

Они четой растут мои нежные
Мои узкие мои длинные
Неподвижные — и мятежные
Тесносжатые — и невинные…
Прямей свечи
Желания колючей
Они — мечи
Направленные в тучи…

Он принял скорбь земной дороги
Он первый Он один.
Склонясь умыл усталым ноги
Слуга — и Господин.

Он с нами плакал Повелитель
И суши и морей.
Он царь и  брат нам и Учитель
И Он — еврей.

Опять приехал этот противный Василий Иванович. И чего он ездит? Мама его не любит; только я слышала она сказала: «С ним нельзя ссориться он богатый человек». А тетя Зина сказала: «Да». Я бы хотела чтобы он обеднел и чтоб мы с ним поссорились.

О теплый о розово-белый
О горький миндальный цветок!
Зачем ты мой дух онемелый
Проклятой надеждой ожег?

Надежда клятая ― упорна
Свиваются нити в клубок…
О белые хрупкие зерна
О жадный миндальный цветок!

Полотенца лунно-зеленые
На белом окне на полу.
Но желта свеча намоленая
Под вереском там в углу.
Протираю окно запотелое
В двух светах на белом пишу…
О зеленое желтое белое!
Что выберу?..
Что решу?..

Поэты не пишите слишком рано
Победа еще в руке Господней.
Сегодня еще дымятся раны
Никакие слова не нужны сегодня.

В часы неоправданного страданья
И нерешенной битвы
Нужно целомудрие молчанья
И может быть тихие молитвы.

Я думаю что я скоро умру. У меня нет кажется никакой болезни но я должен умереть потому что живет тот кто хочет кто имеет волю жить а у меня нет воли. В последние дни когда я это сознал и увидел что мне больше и ждать нечего — я даже думал о самоубийстве. Но я не могу. Я боюсь. Я знаю что у меня пошлое и трусливое сердце. Я боюсь.